Иногда идешь утром на работу по переполненной грязной улице, ненавидишь свой город, себя, работу и тех, кто спешит на службу вместе с тобой. И вдруг на стене видишь яркий рисунок — просто буквы или улыбающуюся мордочку. И сразу чувствуешь что-то непонятное. Раздражение? Неприязнь? Удивление?
Так вот, небольшой рисунок на стене, способный вызывать у прохожих самую разную реакцию, и называется граффити. В России такой вид творчества существует уже 10 лет, но только в последнее время на него всерьез обратили внимание как представители различных художественных группировок, так и силовые структуры. Разобраться в том, что же такое граффити — вандализм или искусство, нам помогут ребята из самой известной московской граффити-команды «Зачем?» Позе, Керл и Шухер (свои настоящие имена ребята просили не называть).
— Что такое граффити?
Позе: Мы часто пересекались с различными СМИ, давали интервью, все подробно рассказывали, а потом с ужасом читали сказки и бред. Наши идеи до такой степени искажали, что мы научились говорить о граффити, не объясняя, что это такое. Читаешь статью. Вроде речь о граффити, а на самом деле нет.
Керл: Если говорить примитивно, то граффити называется разновидность живописи, сделанной в отличие от всех остальных не на бумаге, а на стенах, потолках, асфальте — словом, на плоскостях, совсем для нее не предназначенных. Дальше уже нужно разделять культуру граффити на официальную и хулиганскую. К официальной относятся модные художники, которые сидят дома, рисуют что-нибудь на вертикальной поверхности, потом делают популярные выставки и собирают деньги. Любой нормальный граффитчик скажет, что его искусство — дрянь. Хотя, возможно, лет в 50 все мы придем к тому же.
Позе: Хулиганские граффити в первую очередь не домашние, а городские. Их делают на стенах домов, заборах, вагонах метро и поездах. Словом, в местах наибольшего скопления народа. Общедоступные рисунки на стене (или, говоря нашим языком, «бомба») представляют собой пример самого что ни на есть свободного искусства. Мы просто рисуем то, что хотим. Нам наплевать, как наше творчество оценят знаменитые мастера кисти и акулы пера или сколько денег мы за него получим. Нам просто интересно, особенно если учитывать еще и то, что в отличие от творения на бумаге граффити увидят тысячи людей, которые удивятся, разозлятся или порадуются.
— А что включает в себя культура граффити?
Шухер: Начиналось все с афроамериканских детей в США, слушающих рэп, носящих широкие штаны и говорящих друг другу: «Йо, чувак!». В заграничных фильмах 90-х годов их настенное творчество достаточно хорошо представлено.
Керл: Сейчас все проще. Граффитчики слушают то, что им нравится, носят то, что практично и удобно. Я, например, некоторое время в качестве маскировки ходил с кейсом, в черном пальто, под которым у меня был перепачканный краской халат. Когда я рисовал, то снимал пальто, кейсом, набитым баллонами, загораживал рисунок от любопытных прохожих и «бомбил»...
Позе: Хорошо быть высоким, чтобы «бомбить» выше всех, и хорошо быть маленьким, чтобы удачно прятаться. А когда ты рисуешь, например, синим цветом, то носишь только синюю одежду, дома у тебя синие обои и у твоей девушки синие волосы. Или ты «бомбишь» только двери дорогих магазинов, потому что ты их не любишь. Тогда ты настоящий художник — со своей культурой, идеей...
— Откуда появились граффити?
Шухер: Есть много разных вариантов. Для меня более понятно, когда говорят, что в 50-е годы в Америке гангстеры, чтобы пометить свою территорию, квартал, который они «держали», писали на его стенах название своей группировки. Постепенно их надписи становились все затейливее и красочнее. Так появились граффити. Поэтому я считаю, что рисовать на стенах лучше всего именно буквы своего имени.
Позе: А в России прообразом граффити можно считать пресловутые три буквы на заборе, надписи типа «Спартак — чемпион». Кстати, некоторые взрослые люди до сих пор ассоциируют граффити с футбольным хулиганством. А первыми советскими граффитчиками были Остап Бендер и Киса Воробьянинов. Помните их «тэги» на стене ущелья: «Здесь были Киса и Ося». Первым настоящим отечественным граффитчиком был некий Баскет. Ему, наверное, сейчас уже лет 30, и он до сих пор рисует. Говорят, у него папа был дипломат и привозил ему из-за границы разные молодежные журналы, чтобы сынок учил язык. А сынок по ним учился «портить» стены.
Керл: А следом за ним мы, старшее поколение граффитчиков. Тогда приобрести краску и насадки было настоящей проблемой. Свои «тэги» мы рисовали обычным гуталином для обуви, отбирали у младших братьев фломастеры, истершиеся маркеры заправляли пастой, спиртом, зеленкой, и ничего, малевали в своих дворах корявые закорючки. Главное — желание, а деньги и тому подобные буржуазные заморочки ничего никогда не значили и ничего до сих пор не определяют. Зато гоняли нас представители правопорядка не в пример меньше.
Шухер: Сейчас все проще. Мы покупаем в автосервисах баллоны для покраски машин, там же насадки, за маркерами для «тэгов» идем в канцтовары, но романтика куда-то исчезла, да и злиться люди стали
сильнее.